Ливонская война. Вильно против Москвы 1558 – 1570 - Страница 98

Было бы слишком смелым, а главное — бездоказательным утверждать о массовых промосковских симпатиях населения Северо-Восточной Беларуси. Случай с Климом из Дубровно является единичным и может свидетельствовать лишь о своеобразной «войне разведок». Подобные симпатии были бы зафиксированы в актовых материалах Метрики ВКЛ и переписке между высшими чинами ВКЛ. Однако подобных свидетельств в источниках нет. Дела о шпионаже и государственной измене разбирались властями ВКЛ очень серьезно и скрупулезно. Примером может служить обвинение в измене витебского войта Семена Лускины, который сумел оправдаться.

Для понимания положения населения в зоне боевых действий важна характеристика демографической ситуации на территории Полоцкой земли. Московские замки, которые строились здесь с 1566 г., кроме охранно-оборонительных функций, выполняли задачу заслона от нападений литвинов. Это, в свою очередь, создавало необходимые условия для проведения хозяйственной колонизации белорусских земель.

В грамотах о перемирии 1570 г. были более или менее четко очерчены границы, которые разделили московскую зону влияния от территории ВКЛ. Благодаря перемирию московиты получили гарантированную уверенность во владении захваченной территорией Полоцкого воеводства. И хотя эта граница постоянно нарушалась рейдами литвинов, три года без открытых военных действий для них были обеспечены.

Наступление мирного времени привело к хозяйственной активизации московитов на Полотчине. Еще в конце 60-х гг. XVI в. на северных территориях Полоцкого края — ближайших к Псковщине и наиболее удаленных от центральных районов ВКЛ, проводилась раздача поместий должностным лицам. Она отражена в московских писцовых книгах. Наиболее полные записи по Полоцкому воеводству сохранились за 1570 г.

Московские власти провели свое административное деление в северной части Полоцкой земли. Н. Оглоблин сделал попытку примерно воссоздать границы волостей по писцовым книгам. Благодаря проделанной этим российским исследователем работе по локализации поселений сравнительный анализ хозяйственной и демографической ситуации в Северной Полотчине можно провести не только по статистическим параметрам, но и в привязке к географическому местонахождению волостей, что является, как будет показано дальше, немаловажным при решении поставленной задачи.

Среди указанных в писцовых книгах поселений можно выделить три вида по классификации Н. Оглоблина: населенные пункты (обозначено наличие дворов и людей), «пустые» (имеются указания на то, что их недавно покинули жители, как нам кажется — на протяжении последних нескольких лет) и «пустоши» вместе с «селищами» (в которых исчезло не только население, но и следы жилья, что свидетельствует о длительном, возможно, 40 — 50-летней давности, запустении). Проблематичным, на наш взгляд, является включение в число недавно оставленных пунктов таких определений как «деревни без дворов», «починки без дворов», пустошей «что были села, деревни и починки». Более правильным является выделение для подобных терминов четвертой классификационной графы, промежуточной между опустевшими поселениями и пустошами, которая характеризовала бы количество пунктов, покинутых на протяжении последних десяти лет. Это позволит более четко определить характер миграционных процессов в северной части Полоцкой земли (см. табл. 4.3.1).

Следует иметь в виду, что информация писцовых книг не носит абсолютно точного характера и пригодна лишь в качестве источника для сравнительных сопоставлений.

Среди представленных в них девяти полоцких волостей наибольшую площадь занимала Покровская, которая находилась на самом севере Полотчины — дальше всего от Полоцка. Именно этим можно объяснить некоторые большие показатели, которые характеризуют здешнюю демографическую ситуацию и состояние освоенности пашенных земель. Естественно, что на большей площади располагалось и большее, чем в остальных волостях, количество поселений, помещичьих пожалований и жителей, попавших под власть новых владельцев.

Таблица 4.3.1.

Структура поселения северной Полотчины по степени заселенности в 1570 г.

Примечания

1. * — включены также пункты из писцовой книги № 2 (1568 г.).

2. ** — среди поселений имеются 4 типа «1 двор + 1 пустой двор». Они включены в число населенных пунктов.

Таблица сост. по: ПКМГ. Ч. 1. Отд. 2. С. 455–539.

Географическое положение этой волости способствовало московской колонизации. Вероятность нападений с литовской стороны была очень низкой из-за ее удаленности от линии фронта. По этой причине район был относительно безопасным для хозяйственной деятельности.

Здесь наблюдается наибольшее число пожалований, хотя половина из них были мелкими. Из 245 поселений 103 было заселено. Достаточно большим было количество пустошей (117 (47,8 %)). Это можно объяснить тем, что до московской оккупации район Покровской волости занимал приграничное положение, что всегда было причиной нестабильной жизнедеятельности. Немалую роль играли, наверное, и плохие природные условия для ведения земледелия (в первую очередь неурожайные почвы).

Впечатляет значительное количество розданных помещикам крестьян. Эта цифра свидетельствует о достаточно плотном заселении, хотя, как и в остальных волостях, количество дворов в селах Покровской волости редко превышало 1–2.

Большие абсолютные цифры по Покровской волости не должны вводить в заблуждение (учитывая ее значительную площадь), однако надо признать, что этот район (в который, кроме Покровской, нужно включить Непоротовскую волость и волость Неведерский Кубок) имел самые благоприятные условия для хозяйственного освоения с московской стороны. Об этом свидетельствуют и факты восстановления покинутых сел. Неудивительно, что именно здесь находились помещичьи наделы размером более 100 четей, которыми владели в основном привилегированные чины местной московской администрации.