Ливонская война. Вильно против Москвы 1558 – 1570 - Страница 35

Несмотря на победу, Р. Сангушко не удалось захватить плацдарм на Суше, который московиты успели подготовить к обороне. Ю. Токмаков имел в своем распоряжении 17 орудий, не считая гаковниц и ручниц. Лишь в первой декаде августа 1567 г. польный гетман начал блокаду крепости. Раньше это сделать не позволяло отсутствие артиллерии. Однако через несколько недель литвины были вынуждены снять осаду из-за нехватки боеприпасов и продовольствия.

Пикантность ситуации с этой битвой заключалось в том, что в это время в Литве находилось московское посольство во главе с Ф. Умным-Колычевым (см. ниже). По неписаным законам войны и дипломатии воюющие стороны должны были воздерживаться от военных действий. Понимая это, Сигизмунд Август все-таки положительно оценил победу Р. Сангушко. Он, в частности, писал в его адрес «Ино ачколвекь под тым часомь пр бытности в нас послов того неприятеля нашого, князя Московского, з обудвух сторон межи панствы нашими и его покой захован быти мель, але иж се то не от нас, але оть него, который несправедливе панство нашо поседати хочеть, всчало и всчинаеть». Безусловно, ему придавал уверенности сбор посполитого решения, которое могло стать надежной заслоной от массированных ударов со стороны Московии в ответ на нарушение дипломатической этики.

23 августа 1567 г. состоялось еще одно столкновение литовской армии с отрядом И. Щербатого и Ю. Борятинского, направлявшимся из Улы в Сушу. Он насчитывал примерно 2 тыс. человек. Неожиданный удар Р. Сангушко (2129 всадников и 4 пешие казацкие роты) привел московских воинов в замешательство. В плен попали главные воеводы и 80 «важных людей». Потери литвинов составили трое убитых и тридцать ранеными.

В соответствии с договоренностями в феврале 1567 г. в ВКЛ отправилось московское посольство во главе с боярином Федором Умным-Колычевым, дворецким Григорием Нагим и дьяком Василием Яковлевым. Однако к литовскому великому князю в Гродно оно прибыло только в июле 1567 г., с связи с длительными задержками по дороге, вызванными, по мнению А. Л. Хорошкевич, ожиданием известий о результатах миссии И. Козлова (см. ниже).

Московское посольство имело только разведывательные цели. Содержание грамоты Ивана Грозного Сигизмунду Августу отчетливо показывает, что в Москве не собирались идти на примирение. Были выдвинуты невероятные требования (выдача А. Курбского и т. д.). В посольских документах не были точно определены полномочия послов. На широкое обсуждение проблемы границ и условий перемирия они не были уполномочены, везя с собой грамоту от имени господаря ВКЛ, которую тот при согласии на семилетнее перемирие должен был подписать.

Для литвинов неконструктивная позиция московского посольства быстро стала очевидной. Радные паны заявили после первого раунда переговоров, что «нам се видит, что вы пришли не за делом». Было понятно, что обе стороны не найдут компромисса по принципиальным вопросам — принадлежности территории и употребления царского титула. Под конец своей миссии — 16 августа 1567 г. — послы даже не взяли письма Сигизмунда Августа царю, так как его титул не был написан в соответствии с его пожеланиями, а Я. Ходкевич назывался администратором и гетманом Ливонии.

Как видно, московиты приехали в Гродно диктовать свои условия, а не искать компромисса. Оснований для примирения не существовало. Неудача переговоров привела к эскалации конфликта, что проявилось в крупномасштабной подготовке обеих сторон к возобновлению военных действий.

Сразу после отъезда посольства Ф. Умного-Колычева к московскому царю был направлен литовский гонец Юрий Быковский. В господарской грамоте, которую он вез с собой, фактически декларировалось объявление войны. С дипломатом обошлись жестко — его взяли под стражу и держали в плену до июня 1568 г.

Отметим, что в 1567 г. в ВКЛ для борьбы с неприятелем решили использовать внутреннюю оппозицию в Московском государстве. Там лютовал опричный террор, затрагивающий все слои общества, в том числе верхи господствующего сословия. Согласно донесениям литовских шпионов, среди московской политической элиты все сильнее нарастали антицарские настроения.

Сигизмунд Август и родные паны ВКЛ попробовали использовать эти благоприятные для себя обстоятельства для перелома ситуации. В Москву с секретной миссией был направлен некто Иван Козлов со специальными письмами от радных панов. Он должен был склонить ряд московских бояр на сторону господаря ВКЛ.

Из этого замысла, однако, ничего не вышло. В ВКЛ плохо просчитали возможности выступления «оппозиции» и, безусловно, слишком сильно надеялись на внутренние потрясения. Вероятно, сами бояре донесли Ивану Грозному информацию про литовские предложения. В результате к радным панам были отправлены ответы, авторство которых большинство исследователей приписывает царю. Благодаря им мы знаем, кого в Литве хотели склонить к выступлению против режима. Это — бояре И. Д. Бельский, И. Ф. Мстиславский, М. И. Воротынский и И. П. Федоров. Необходимо отметить, что ожидание результатов миссии И. Козлова привело к задержке выезда Сигизмунда Августа в военный лагерь и, как следствие, к потере благоприятного времени для военных действий.

1567 год стал пиком напряжения военных ресурсов ВКЛ. В лагере посполитого решения под Молодечно и Радошковичами осенью этого года съехалось почти 30 тыс. боеспособных шляхтичей. Однако никакими активными действиями это огромное войско не проявилось. Растратив время в бессмысленном ожидании, в начале 1568 г. шляхта начала разъезжаться по домам (см. гл. 11, § 1).