Ливонская война. Вильно против Москвы 1558 – 1570 - Страница 57

Р. Сангушко приехал на Полотчину в первой половине мая 1567 г. Для нового польного гетмана с самого начала задачей номер один стало прекращение строительства московитами новых замков на территории Полоцкой земли, что беспокоило руководство ВКЛ. Г. Ходкевич в апреле с тревогой отмечал, что русские собираются ставить крепости на реке Сорица и даже в Лукомле.

Действительно, летом 1567 г. московиты перенесли строительство замков вглубь левобережной Полотчины. Для укреплений было выбрано удобное место на озере Суша. Появление замка имело бы значительные стратегические последствия не только военно-политического, но и торгово-экономического характера: «…для того тое местцо на Суши засел, иж бы ся далей в Литву внес и замки свои подставил, а звлаще водле на[й]бол[ь]шого преможеня своего усилуеть Витебск и вси дороги Витебские одыймует, бо на тые местца ездчивали Видбляне, до Риги и до Двины и пред ся яко тако, хотя ж сухим путем торг собе мели и сол[ь] оттоле проводили, а тепер вжо и тую дорогу неприятел[ь] отнял».

Слова Г. Ходкевича показывают, что руководство ВКЛ хорошо осознавало значение плацдарма. Построив здесь замок, московиты обеспечили бы защиту Полоцка от внезапных ударов литвинов с востока и юга. Необходимо добавить, что форпост был бы непосредственно связан с Улой и позволил бы контролировать район Полоцк — Суша — Ула. Он создал бы реальную угрозу городам Южной Полотчины — Лепелю, Чашникам и Лукомлю на последней линии обороны перед московской зоной контроля территории.

Для Р. Сангушко укрепление московитов на озере Суша стала первым серьезным испытанием в новой должности. В июле 1567 г. ему удалось разбить неприятельский отряд, который шел к занятому плацдарму. В битве участвовало около 2 тыс. солдат, из них 1350 всадников, более 400 драбов и 150 казаков. Ее результат ясно показал, что наемники могут успешно справляться с московским противником в открытых столкновениях. Однако для того, чтобы вернуть занятые московитами плацдармы, сил у литвинов явно не хватало. Московиты остались на Суше и вскоре продолжили строительство замка.

Помимо нанесения неожиданных ударов, эффективным методом противодействия могло быть строительство собственных укрепленных пунктов: еще в 1564 г. началось возведение и обновление укреплений в Лепеле, Вороноче и Дрисе. Делалось это достаточно инертно, строительные работы не были завершены.

Активизация московитов заставила вернуться к строительству. Особое внимание было обращено на Вороночское городище, которое московиты неоднократно пытались захватить. Отразив очередную атаку, в ноябре 1566 г. для защиты Вороноча была направлена рота Ю. Зеновича. Отсюда он должен был беспокоить противника и не давать ему возможности как следует укрепиться на Уле.

Однако наиболее важной задачей виделось строительство здесь серьезных замковых укреплений. Вороноч приобретал очень существенное значение. Находясь недалеко от Полоцка, этот форпост прикрывал дорогу на Вильно и обеспечивал оборону Юго-Западной Полотчины. Поэтому Сигизмунд Август велел бросить все местные силы на работы по укреплению Вороночского замка, особо обращая внимание Ю. Зеновича на защиту лежащих неподалеку земель.

Весной — летом 1567 г. литвины стремились опередить московитов и построить укрепления на наиболее выгодных стратегически местах Полотчины. Постоянно находилось в поле зрения строительство замка в Чашниках. Князья Лукомские просили возвести замок в Лукомле для защиты их отчины. Однако наибольшее внимание командования привлекали три плацдарма на Двине — Сорица, Туровля и Кривино.

В апреле 1567 г. литвины заняли плацдарм в устье реки Сорица между Улой и Витебском. Сюда были направлены роты М. Курча и М. Яцынича, но до строительства замка дело не дошло.

Вскоре свое внимание власти переключили на Кривино — место близ впадения реки Кривинка в Двину, в 4 км от Витебска. В начале июля Г. Ходкевич посоветовал Р. Сангушко покинуть укрепление на Сорице и вплотную заняться устройством на новом месте. Известно, однако, что литовские военные находились на Сорице еще в сентябре 1568 г. Наверное, интерес со стороны властей ВКЛ к ней исчез только после захвата Ульского замка.

Кривино должно было стать альтернативой не только Сорице, но и второму по значению плацдарму. Им являлось место впадения реки Туровля в Двину, как раз посередине между Полоцком и Улой. Этот плацдарм особенно заинтересовал Г. Сангушко. Для польного гетмана укрепление на Туровле стало на некоторое время приоритетной задачей. Он указывал на угрозу овладения московитами этим плацдармом и негативные последствия отказа от него, прося центральные власти оперативно обеспечить присутствие на Туровле всеми необходимыми средствами — от строительных материалов и продовольствия до военной охраны.

Чем же Туровля выделялась со стратегической точки зрения? Размещение здесь военного гарнизона создавало хорошие возможности для контроля над ситуацией в наиболее «горячей» зоне военного конфликта. Литвины отрезали бы от Полоцка Улу, и это прекрасно осознавалось военным командованием ВКЛ: «Естли бы был забудован (замок на Туровле), тогды на великой перешкоде был бы Полоцку, а Ула без всякое трудности была бы нашей».

Намерения польного гетмана вызвали сдержанную реакцию Г. Ходкевича. Осознавая достоинства плацдарма, он скептически относился к возможности строительства здесь замка: «Спытать бы первей неприятеля о то, естли того допустит, бо бы певне того не терпел, а почавши, а не доконать што ж было, одно горший сором». Гетман сетовал на отсутствие средств: людей для строительства, продовольствия, оружия. Даже если бы удалось отправить на место постройки замка дополнительных наемников, то обеспечить питанием из окрестной местности не представлялось возможным. Эта проблема замедляла реализацию многих инициатив военного руководства. Г. Ходкевич жаловался также на постоянное отсутствие финансовых средств в казне и «непоспешность врадников скарбных».